К вопросу о базовых терминах в работе практического сектоведа
"Сектоведение" и "сектология": что такое и в чём разница?
Кажется очевидным, что сектоведение – наука о сектах. Однако в действительности правы сектозащитники, которые говорят, что сектоведение это не наука. (Уточним: не только наука.) Более того, предметом сектоведения являются не секты. Вернее, не только секты.
Дело в том, что собственно секты оказались лишь небольшой частью более широкого феномена: сектантства (о чем мы скажем подробнее при обсуждении сектоведческой классификаций). Что касается «ведения», то познание отнюдь не ограничивается научным дискурсом. Как отмечает российский философ, специалист по теории познания Илья Теодорович Касавин: «Ступенями эволюции познания в филогенетичном смысле являются целостные когнитивно-культурные системы, обладающие специфическим социально-историческим содержанием. Таковы повседневный опыт, магия, миф, искусство, религия, право, философия, мораль, идеология, наука. Возникая в процессе дифференциации познавательного отношения к миру как разные типы познания, они приобретают автономные функции и обогащаются содержанием в ходе взаимодействия между собой»1.
Поэтому можно согласиться с ведущим белорусским академическим исследователем сектантства Владимиром Александровичем Мартиновичем, что сектоведение это «область знаний, отображающая всю совокупность реакций общества на феномен нетрадиционной религиозности»2.
Понятно, что «в контексте приведённого определения становится понятно, что сектоведение является слишком большой и широкой областью знания, которая не может во всех своих проявлениях претендовать на научность»3.
Тем не менее для эффективного решения связанных с сектантством проблем сектовед должен ориентироваться на максимально объективные и достоверные знания о феномене, которые призван обеспечивать научный дискурс. В связи с этим видится уместным выделить в сектоведении область научного междисциплинарного исследования сектантства. Для обозначения её вполне уместно использовать термин сектология, в котором «логия» указывает на научный характер познания.
Таким образом, под сектоведением мы понимаем все виды и формы рефлексии в отношении феномена сектантства. А сектология, говоря языком формальной логики, подчинённое понятие, объём которого полностью входит в сектоведение, но не исчерпывает его, а ограничивается лишь научными способами изучения сектантства.
Так, автобиографическая исповедь бывшего сектанта или апологетический спич сектозащитника мы отнесём к сектоведению, но не к сектологии. А академически выверенные работы Владимира Мартиновича, Евгения Балагушкина и просектантские работы авторов вроде Сергея Иваненко, Николая Гордиенко, созданные в форме научных исследований, – к области и сектоведения в целом, и сектологии в частности. Мы можем говорить о предвзятости работ сектозащитников, недостоверности, о нарушении в них методологических принципов научного исследования, но некачественная научная работа всё равно научная и принадлежит сфере сектологии.
Что такое сектантство?
Коль скоро предметом сектоведения и сектологии является сектантство, то и границы их компетенции зависят от объёма данного понятия. Началом истории академического сектоведения, или сектологии, можно считать выход в свет в 1905 году работы немецкого социолога Макса Вебера «Протестантская этика и дух капитализма», в которой он фактически отличает два идеальных дихотомичных типа религиозности: церкви и секты. Более чёткое терминологическое различение этих социологических типов он дал в 1906 году в созвучной статье «Протестантские секты и дух капитализма». Эрнст Трёльч популяризировал идею Макса Вебера и дополнил его классификацию типом духовного индивидуализма, который назвал мистицизмом («Социальные учения христианских церквей», 1912).
Этот подход во многом предопределил дальнейшее развитие сектологии. Она сосредоточилась главным образом на изучении нетрадиционной религиозности, обогащая типологию Вебера-Трёльча новыми социальными типами (деноминация, культ, мистическая общность и проч.)4.
Самая полная типология, учитывающая все типы нетрадиционной религиозности, принадлежит американским социологам религии Родни Уильяму Старку и Уильяму Симсу Бейнбриджу. В усовершенствованном Владимиром Мартиновичем виде она включает 5 основных типов сектантства:
1. Секты и культы отличаются выраженной организационной структурой и институтом постоянного членства. Разница между сектами и культами в том, что секты образуются от иных социальных структур (церквей, деноминаций, движений и проч.), а культы – путём культовой инновации.
2. Клиентурные культы характеризуются менее развитой организационной структурой и институтом временного членства (от нескольких часов, до нескольких лет на время оказания культовых услуг: лекций, семинаров, курсов и под.).
Первый и второй тип нетрадиционной религиозности вместе взятые образуют новые религиозные движения (НРД).
3. Аудиторные культы представлены отдельными индивидами или небольшими группами лиц, имеющими минимальную организационную структуру, и полным отсутствием института членства.
4. Культовая среда общества включает всю совокупность неинституциализированных сектантских идей и практик, исповедуемых и осуществляемых вне контекста какой-либо группы.
5. Внутрицерковное сектантство бытует как сектантские отклонения внутри традиционных религий мира. Это группы и течения, которые фактически уклонились от традиции данной религии, но члены которых считают себя её членами. При этом руководящие структуры чаще всего осведомлены о существовании сектантских групп, но не спешат с формальным отречение от них в надежде вернуть культистов в традицию, не допустив появления нового раскола или секты.
К основным типам примыкает дополнительный или пограничный: сектоподобные группы, которые Владимир Мартинович понимает как «организации, совмещающие в себе не имеющие ничего общего с сектантством элементы с рядом чисто сектантских характеристик»5. Среди них белорусский исследователь различает сектоподобные группы континуума6 и параллельного существования7.
И хотя авторы этой типологии отмечают, что данные социотипы могут иметь не только религиозное содержание, однако она создавалась и интерпретируется как типология в рамках социологии религии: типология нетрадиционной, но религиозности.
Тем не менее, начиная со второй половины 20 века появляются работы, в которых отмечается, что сектантские характеристики присущи не только религиозным группам. Что некоторые группы, содержательно, идейно находящиеся вне религиозного контекста, бытуют по «сектантским» закономерностям. Так во второй половине 20 – начале 21 века сектологический тезаурус пополнился представлениями о таких типах сектантских культов как: коммерческие (индустриальные), мульти-маркетинговые; политические, расистские и террористические; семейные («один-на-один» культы); культы личности; терапевтические, культы человеческого потенциала, массовые трансформационные культы и нек. др.8.
Думается, наилучшее феноменологическое определение сектантства должно соответствовать следующим критериям:
1) выражать только существенные признаки феномена (те, которые отличают дефиниендум от всех прочих объектов и феноменов мира) – не содержать оценочных суждений, дополнительных, описательных и проч. не существенных признаков;
2) включать весь объём содержания феномена (включая нерелигиозные типы сектантства) а не только отдельные его проявления;
3) быть максимально универсальным – пригодным для использования в рамках практически любой научной типологии сектантства.
После контент-анализа множества дефиниций типов сектантства начиная с 1906 года по наши дни выясняется, что при всех различиях имеются две константы:
а) все сектантские явления представляют собой социальные феномены;
б) все типы сектантства характеризуются «исповеданием» ценностного меньшинства.
Таким образом, можно предложить следующее обобщающее феноменологическое определение: сектантство – социальная манифестация аксиологического меньшинства.
Многие другие признаки, которые упоминаются у различных авторов как неотъемлемые, на самом деле являются лишь производными. Например, совершенно очевидно, что если группа исповедует ценностное меньшинство, то как следствие она будет относительно замкнута и будет иметь той или иной степени напряжённости конфликт с окружающим обществом, исповедующим другую систему ценностей.
При этом важно подчеркнуть, что речь идёт не просто об альтернативных непопулярных мнениях по каким-либо поводам, а именно о таких непопулярных взглядах, за которыми стоит аксиологическая альтернатива.
Это позволяет не видеть в любой непопулярной альтернативе непременно сектантство (скажем, не все непопулярные коммерческие схемы и модели являются индустриальными культами). И это позволяет объяснить, почему даже коммерческие и политические культы выполняют роль суррогатных способов реализации экзистенциальных потребностей: играют роль «смысложизнезаменителей».
Некоторые авторы поэтому считают подобные сектантские проявления нетрадиционным типом "светской" религиозности. Но это натяжка вполне сопоставимая с попыткой увидеть религиозные черты в советской атеистической идеологии, заполнившей мировоззренческие лакуны, возникшие в местах, осушенных от религиозного наполнения. По самому расширительному толкованию религия - восстановление связи с Божественным (проф. Андрей Кураев); онтологическое утверждение личности в вечности (Алексей Лосев). А светское сектантство нацелено на смысловое и ценностное врастание в "посюстороннюю", имманентную реальность; онтологическое укоренение личности в преходящем мире.
Уметь определить границы своей компетенции – базовый навык работы практического сектоведа. Поэтому чрезвычайно важно иметь под рукой рабочую дефиницию, позволяющую отличить обычное мошенничество или группу, разделяющую какие-то недостаточно обоснованные и непопулярные в какой-либо области взгляды, от собственно сектантских явлений.
дежурный сектовед Олег Нагорный
_____